Узкое место - Страница 9

— Так вот, Степан Яковлевич, воры залезли на крышу. Чердачный замок перекушен бокорезами с большим рычагом, работали очень грубо, по-хамски. Шум никого не смущал. Девятое мая — праздник общий, как и Новый год. Работать можно и днем, и вечером, народ гуляет, веселится. Проникли на крышу, а потом спустились по тросу через воздуховод. Чего тут, два этажа. Квартира на девятом, а в доме всего одиннадцать. Точность попадания в нужное место определяется решеткой вытяжки. Через нее, как через глазок, можно всю кухню увидеть. Ну а дальше — пара ударов кувалдой — и вход в квартиру открыт. Арматуру перекусили теми же бокорезами. Остроумный ход. Тем более что сейчас появились автоматические ручные лебедки. Она тебя опустит, она и поднимет. Работать можно в одиночку, без напарников.

— Напарник был, — тихо пробурчал майор. — Судя по осколкам, «воздушку» распиливали «болгаркой». Словно пирог порезали. Да и кувалдой в трубе не поработаешь. Узковато, размаха нет. Ребята изящные, бугай, пожалуй, застрял бы в трубе.

— Следы-то, товарищ майор, от одной только обуви. А вы говорите о напарнике.

— Как тебя звать, лейтенант?

— Василий Новиков.

— Так вот, Вася, опытные воры бестолку время не теряют, они работают, а не шастают по квартире. Тем более, если знают, зачем пришли и где лежит нужный им объект. А на коврах следов от цемента столько, будто табун прошел. Теперь о следах. Кроссовки сорок второго размера. По рисунку и фирму установить можно. Хотя вряд ли. Кроссовки, скорее всего, куплены у китайцев на Черкизовском рынке, а не в фирменном магазине. Надо бы послать кого-нибудь из твоих ребят. Пусть осмотрят мусорные контейнеры и соседние подъезды. Если они не взяли кроссовки с собой, значит, выкинули здесь же. Следы очень четкие. Возможно, обнаружится дефект на одной из подошв. Самопальная обувь, обычная штамповка, не может быть идентичной на сто процентов. Есть еще один аргумент. Медвежатники, работающие со сложнейшими сейфовыми замками, имеют свой особый инструмент и не идут на дело с бокорезами и болторезами. Они пропустили вперед того самого разрушителя-бомбардира, а потом главный универсал спустился сам в открытые ворота, не снимая манишки и белых перчаток.

— Вам бы, Степан Яковлевич, книжки писать. Ишь как вы все повернули.

— Мне бы спать сейчас. Одного я понять не могу, зачем начальству понадобилось будить меня среди ночи и посылать на рядовую квартирную кражу. Чем ваше отделение хуже других? Уж с такой ерундой сами должны справиться. Или у хозяина квартиры большие связи в нашем ведомстве?

— Хозяин тут ни при чем. Хотя он человек очень уважаемый. Генерал-полковник в отставке. Правда, не боевой офицер, а военный историк, но человек не маленький. Скромный старикашка, интеллигент. Дело вовсе не в хозяине. Речь идет о хищении государственной собственности в особо крупных размерах.

— Государственная собственность в частной квартире?

— Все выкраденные ценности завещаны Историческому музею, а посему считаются государственной собственностью, сам хозяин — лишь хранитель сокровищ. Поставленные ему условия полностью соблюдены. Квартира стоит на сигнализации высшей категории. Ценности хранятся, точнее, хранились в надежном сейфе. Единственно, чего не хватает, так это камер видеонаблюдения. Но ставить их в жилом помещении нельзя. Это уже вмешательство в частную жизнь. Кому охота, чтобы за ним подглядывали, когда он на горшке сидит?

— Вот почему они через трубу полезли…

— Конечно. На окнах тоже датчики стоят.

— Когда вас вызвали?

— Генерал Кислицын вернулся домой в десять часов сорок минут вечера. Увидев открытый сейф, тут же позвонил на пост охраны. Я и бригада экспертов прибыли в двадцать три десять, охранники — через пять минут после вызова. Обследовали чердак. На крыше те же следы, в лифте тоже, но на улице их уже нет. Очевидно, обувь сменили внизу перед выходом во двор. Наверняка их ждала машина.

— В котором часу хозяин ушел из дома?

— В половине шестого. В семь часов был торжественный вечер и концерт для ветеранов и участников войны.

— Где?

— Этого мы не знаем. Ему плохо стало, вызвали «скорую». До сих пор не оклемался.

— Стало быть, следы уже остыли. Если не сработают косвенные улики, мы получим очередной «висяк».

— Странно это от вас слышать, Степан Яковлевич. Не зря же вас среди ночи с постели подняли. В Москве наслышаны о ваших делах. И посложнее узлы распутывали.

— Сплетни, Вася. Пиарщиков и в милиции хватает для создания легенд. Надо же как-то боевой дух народа поднимать.

— Сплошные перегибы. Теперь вся милиция не что иное, как оборотни в погонах. А это уже антипиар. Каков министр, такова и милиция. Я шесть лет служу. За мой короткий век пять министров сменилось. Только особых изменений я в нашей работе не заметил.

— Иди-ка ты, Вася, кроссовки искать.

— Понял.

— А дождь здесь был?

— Прошел. Короткий, но сильный.

— В какое время?

— Где-то с семи до восьми вечера.

— Если во дворе рядом с подъездом стояла машина, то осталось сухое пятно. Могут быть следы от протекторов.

— Понял. Но машин тут полно стоит.

— Те, что встали после, так и стоят. В праздники люди любят выпивать и не каждый за руль сядет, когда в городе милиции полно. После восьми от дома мог отъехать только трезвый водитель. А машина должна быть чужой. Поговори с жильцами первых этажей.

— В три часа ночи? Поди их добудись после такой гулянки. Я в сквере дежурил. В десять часов весь народ высыпал на улицу салют смотреть. Трезвых мне на глаза не попадалось. С жильцами до утра потерпеть придется.